Академик Чучалин: «Дышите, не дышите…»

Жители мегаполиса порой оказываются на грани выживания, и с точки зрения науки пульмонологии это медицинский факт. Нам становится все труднее дышать. Неуклонно растет количество заболеваний органов дыхания, молодеет и тяжелеет астма, учащается муковисцидоз, все чаще врачи наблюдают тяжелые формы хронической обструктивной болезни легких. Об этих проблемах мы побеседовали с директором Научно-исследовательского института пульмонологии, главным терапевтом Минздрава РФ академиком РАН Александром Григорьевичем Чучалиным.

— Александр Григорьевич, это правда, что в большом городе наша дыхательная система подвержена серьезному стрессу?

— К сожалению, да. Множество легочных болезней связаны с окружающей средой. В Москве, например, регулярно случается настоящая эпидемия, связанная с прохождением так называемого зеленого дождя — явления, когда в апреле-мае на все поверхности выпадает огромное количество пыльцы цветущих растений. Это очень мощные аллергены. Пыльца березы, например, при определенных атмосферных условиях переносится по воздуху, буквально витает в нем, даже если поблизости нет берез. В результате в городе резко повышается количество аллергических заболеваний. Страдают даже те, кто раньше аллергией не болел. Нередко астма, кожные высыпания, конъюнктивиты, риниты дебютируют во взрослом возрасте. А уж как страдают дети… Среди них почти не осталось тех, кто на подобные эпидемии не реагирует. В это время к аллергологам-иммунологам, пульмонологам, терапевтам непрерывной чередой идут пациенты с приступами бронхиальной астмы и нейродермитом. Иногда болезнь протекает очень тяжело и требует госпитализации.

— Это случается каждую весну?

— На рекордную концентрацию пыльцы в воздухе обычно влияют особенности каждой конкретной весны, погодные колебания нескольких прошлых лет и глобальные процессы. Концентрация пыльцы растет, если случается ранняя весна. Тогда деревья зацветают все сразу и это наносит мощный удар по иммунитету горожан, особенно склонным к такого рода реакциям.

— Береза — символ России. Кто мог ждать от нее таких козней?

— Это явление характерно именно для мегаполиса. Береза или ольха, которые высажены в городах и вдоль транспортных магистралей, — это совсем не те деревья, что растут в лесу. У них аэроаллергены предельно агрессивны. Это очень серьезная проблема для современного общества. Биологи и экологи говорят, что в мегаполисах, где идут постоянные вырубки деревьев, сложился свой микроклимат, вступающий в противоречие с той полосой, где они находятся географически. Так, Москва постепенно превращается в лесостепь. Это говорит о высокой урбанизации наших городов. Если раньше такие эпидемии случались раз в пять лет, то сейчас каждые полтора-два года Москву лихорадит и это проявляется в иммунных сбоях населения. Причем когда заканчивается цветение березы, расслабляться не стоит: следующий всплеск заболевания обычно приходится на конец мая и июнь, когда начинают цвести злаковые травы.

— Но осенью и зимой аллергии быть не должно? Ведь ничего не цветет.

— Это заблуждение. В осеннее время года основная роль в формировании аллергической патологии принадлежит плесневым грибам, которые прекрасно себя чувствуют в толще опавшей листвы, щелях во влажной коре деревьев, промокшей древесине домов. Спорообразование происходит даже в ноябре, особенно если долго нет заморозков. Микоаллергозы имеют достаточно тяжелое течение, у многих протекают в смешанной форме — к обычным аллергическим реакциям добавляются респираторные, желудочно-кишечные и кожные симптомы. Очень важны в это время профилактические меры, к которым относится не только прием антигистаминных препаратов и сорбентов, но и активное увлажнение кожи и ношение теплой одежды.

Не стоит забывать, что многие горожане подвержены еще и так называемой «холодовой аллергии», — когда краснеет и трескается кожа лица и рук, начинаются ринит и другие катаральные явления. Возможны и признаки гастроэнтерита — тошнота и рвота. Коварство таких патологий в том, что врачи нередко путают их с ОРВИ и ротавирусами и, соответственно, неправильно лечат. Однако при аллергических реакциях, как правило, не повышается температура. Если же вы заметили малейшие нарушения со стороны дыхательной системы, без промедления сообщите об этом врачу. Возможно развитие грозного осложнения аллергии — отека Квинке.

— О чем еще важно помнить жителям мегаполисов?

— Опасна и другая ситуация — когда в воздухе высокая концентрация диоксида серы и диоксида азота, мощных химических субстанций, вызывающих воспаление дыхательных путей. Выхлопы автотранспорта, количество которого в городах зашкаливает, также становятся причиной бронхитов, пневмоний, астмы.

— Что в этой ситуации можно сделать?

— Во-первых, не замалчивать эту проблему, прямо и открыто о ней говорить. Мы взаимодействуем с городскими службами, проводим конференции и конгрессы, где выражаем свою точку зрения, говорим, что городская экология — это очень серьезная проблема, требующая комплексного решения. Со стороны медицинского сообщества тут можно говорить о создании инновационных средств нового поколения, которые позволяют облегчить приступ этих заболеваний или полностью его купировать. Мы разрабатываем средства помощи людям, оказавшимся в такой ситуации. Закончена третья фаза клинических испытаний нового аэрозоля «Саргитрол», весьма эффективного для защиты дыхательных путей от воспаления. Это отечественный аналог импортного комбинированного препарата, который не менее эффективен и, по всей видимости, будет значительно дешевле.

— А что слышно о так называемых потенциаторах, которые при тяжелых формах дыхательной недостаточности творят чудеса?

— У нас есть опыт применения этих препаратов. Это интернациональные разработки, в которых принимали участие американские, канадские, французские молекулярные биологи. Надеемся, такие препараты появятся и в России, потому что за ними большое будущее. Современные требования к лекарственным препаратам предполагают, что они должны быть высоко точечными, прецизионными. Потенциаторы — это как раз препараты, воздействующие на очаг болезни. Они улучшают проницательную активность ресничек мерцательного эпителия, и дыхательные пути освобождаются от слизи. А слизь — это биопленка, под которой агрессивно размножаются микроорганизмы. В нашем институте мы наблюдали тяжелую больную, которая из-за патологии дыхательных путей в течение года непрерывно получала антибактериальные препараты. Ей был введен катетер, и через него в кровь все время поступали антибиотики. Излечить ее было совершенно невозможно. А потенциаторы действительно сотворили чудо. Она полностью преодолела зависимость от антибиотиков.

Произошла элиминация — иначе говоря, она выздоровела.

— Потенциаторы могут помочь всем пациентам с дыхательной недостаточностью?

— К сожалению, не всем. Для того чтобы это лекарство сработало, нужен очень четкий генетический диагноз. У той больной была генная мутация, при которой препарат эффективен. Но таких больных немало. Это будущее медицины — ДНК диагностика заболевания и подбор конкретного препарата, который поможет именно этому человеку.

Вообще применение потенциаторов можно сравнить с открытием инсулина для больных, страдающих сахарным диабетом. Он кардинально меняет их качество жизни и на глазах превращает из инвалидов в полноценных, здоровых людей.

— Для людей с подобными недугами, вынужденными длительное время находиться на антибактериальном лечении, существует еще и другая проблема: антибиотики перестают действовать…

— Да, резистентность микроорганизмов к антибиотикам — серьезная проблема современной медицины. Бывает, мы назначаем три, четыре группы антибиотиков, а они оказываются неэффективными. Инфекция течет агрессивно, поражая все внутренние органы, и человек погибает, иногда в совсем юном возрасте.

— Как выйти из этого тупика?

— Мы нашли решение — нашими физиками из Сарова была создана установка «Электрохимический генератор оксида азота». Руководил работой В.Д. Селемир, директор Российского федерального ядерного центра — Всероссийского научно-исследовательского института экспериментальной физики. В основе изобретения — теория взрыва, которой профессионально занимается президент РАН академик В.Е. Фортов.

Этот газ, оказывается, обладает выраженными противовоспалительными свойствами и положительно влияет практически на все процессы в организме человека — на образование тромбов, системы перфузии и вентиляции. А это значит, что он может применяться при заболеваниях, которые так или иначе сопряжены с кровообращением в органах и тканях. Например, он совершенно незаменим при сердечно-сосудистых патологиях, таких как инфаркт миокарда.

— Этот аппарат уже вышел из лаборатории?

— Это промышленный образец, полностью готовый для серийного выпуска. Безусловно, такой генератор — насущная необходимость нашей медицины, и мы очень хотим, чтобы он стал общедоступен при терапии ряда заболеваний — инсультов, инфарктов, легочных заболеваний, плохо заживающих ран, диабетической стопы, патологии почек… Горизонты применения чрезвычайно широки. Уникальность машины еще и в том, что она генерирует лечебную продукцию оксида азота непосредственно у постели больного. Сейчас мы начинаем большую программу NO терапии, за которой, уверен, большое будущее. Программа будет междисциплинарной, охватывающей самые разные аспекты медицины — кардиологию, пульмонологию, абдоминальные заболевания, ожоги, раны, шоки и т.д. Это очень большое наше достижение: такая машина позволит сократить количество смертей на 100– 150 тыс. в год.

— Вы стояли у истоков проведения пересадок легких в нашей стране. Есть ли в этой части какие-то новые достижения?

— Мы сделали 45-ю пересадку легких. Это большое событие. Но говорить по этому поводу бравурные речи рано. На трансплантацию часто приходят люди с очень серьезной патологией в анатомии грудной клетки, в состоянии плевральных полостей. Когда мы брались за трансплантации легких, то, видимо, преувеличили свои возможности. Мы надеялись, что вылечим этих людей, вернем их к полноценной жизни — но около 20% из них умирают в течение первого года после операции. Это горький опыт. После операции нередко возникают тяжелые осложнения, несовместимые с жизнью.

— Два года назад мы говорили о необходимости приобретения аппарата для консервации донорских органов, который мог бы в корне изменить эту ситуацию. Есть ли здесь подвижки?

— Речь идет не об аппарате, а о целой лаборатории, в условиях которой можно не только сохранять длительное время, но и лечить донорские органы вне организма. Подобная лаборатория для такого мегаполиса как, например, Москва, жизненно необходима. Особенно это важно для легких. Нынешние лето и осень стали тяжелыми для трансплантологов именно потому, что нам остро не хватало донорских органов, — и не потому что не было доноров, а потому что из-за инфекции дыхательных путей органы контаминировали, стали непригодными для пересадки. Мы просто не успевали довозить их до пациента. И люди погибали. Лаборатория спасла бы ситуацию.

Так вот, деньги на ее приобретение и установку мы нашли. Это негосударственные средства, на которые все необходимое оборудование можно приобрести хоть завтра. Но государство не готово открыть такую лабораторию: ведь там должны работать специалисты, нужны комплектующие, все необходимо документально оформить… Словом, такая большая бюрократическая волокита, которую никто не хочет затевать. Но сделать это необходимо. Государство должно способствовать открытию и финансированию такой лаборатории. Ведь речь идет о спасении сотен жизней в год.

— По вашей инициативе создано Общество православных врачей, президентом которого вы стали. Что вам это дает как врачу?

— Для меня православие всегда было той нравственной основой, на которой можно удержаться в нашем непростом, постоянно меняющемся мире. Мы создаем новые средства, облегчающие человеку течение ряда заболеваний, но все равно можем далеко не все. И наша история с трансплантологией это доказывает. Не всегда получается спасти человека, вернуть его к жизни. Но мы должны стараться сделать все, что в наших силах. Это и есть миссия врача на Земле. Уверен: если мы служим пациенту, как делали это православные доктора В.Ф. Войно-Ясенецкий и Е.С. Боткин, которого канонизировали недавно, то делаем по-настоящему важное дело. Научные достижения в медицине даются не просто так, а за бескорыстное служение людям. Как бы это пафосно ни звучало, «нравственный закон внутри нас» — это то, что должно составлять суть врачебной профессии. Остальному можно научиться, а это просто должно быть.

Александр Викторович Караулов, академик, руководитель кафедры клинической иммунологии и аллергологии Первого МГМУ им. П.И. Сеченова:

— Увеличение общего количества аллергиков и астматиков — это общемировая тенденция. Существует четкая статистика прироста такого рода заболеваний, и она, к сожалению, неутешительна. Ситуацию усугубляет еще и тот факт, что нет четкого понимания этиологии этих патологий. Если, например, установлена однозначная корреляция между канцерогенезом и онкологическими заболеваниями, то причина возникновения иммунодефицита не очень понятна. Это многофакторные проблемы, развитие которых вызывают экологический, генетический, химический факторы (загазованность воздуха, химические реактивы, стиральные порошки и т.д.), а также появление большого количества аллергенов в пище, злоупотребление лекарственными препаратами, в особенности антибиотиками.

Комплекс всех этих и многих других факторов может вызвать иммунодефициты и самые разные аллергические реакции — от кожных высыпаний до астмы, причем если раньше считалось, что это болезни, связанные с наследственной предрасположенностью, то сейчас ясно, что их формирование все чаще коррелирует с внешними факторами. Мы говорим о глобальном изменении среды обитания человека. Поскольку проблема междисциплинарная, то и решать ее должны не только пульмонологи или аллергологи-иммунологи, но и представители самых разных профессий и слоев общества. Ведь речь, по сути, идет о здоровье и выживании человечества.

Виктор Дмитриевич Селемир, член-корреспондент РАН, заместитель научного руководителя Российского федерального ядерного центра (Саров Нижегородской области):

— Основные идеи метода NO-терапии были высказаны в России. Биология монооксида азота открыта А.Ф. Ваниным из Института химической физики в подмосковной Черноголовке. Потом эти работы повторили американцы, были публикации в научных журналах, и в результате в 1998 г. за работу по открытию биологических свойств монооксида азота им была присуждена Нобелевская премия в области физиологии и медицины. На Западе идея от академических исследований быстро перешла в плоскость практического применения. Терапия монооксидом азота там существует как признанная медицинская методика.

Выглядит это следующим образом: создается центральная химическая фабрика, которая продуцирует монооксид азота, потом он разливается в баллоны, которые развозят по медицинским учреждениям. Но есть один неприятный нюанс. Газ NO, или монооксид азота, нестойкий. Он быстро разлагается, окисляясь до уровня NO2, а это никакой пользы человеческому организму принести не может, зато наносит прямой вред. В свое время академик А.Г. Чучалин приложил немало усилий, чтобы создать аппарат, который готовил бы эту смесь непосредственно у постели больного.

Не знаю, сколько писем Александр Григорьевич написал в разные институты и организации промышленности, чтобы осуществить эту идею, но однажды одно из них было отправлено академику И.Б. Ушакову, а затем передано мне. Несколько лет мы думали, как это осуществить. Идея не из легких. И вот наконец сообразили. У нас в центре работает одна из ведущих в России школ физики газового разряда, ее лидер — профессор В.И. Карелин. Вместе с молодыми сотрудниками Александром Шершиным и Сергеем Бурановым они разработали «сердце» аппарата — физику основной разрядной камеры.

В основе принципа работы аппарата лежит одна из форм разряда в газах в виде специально подобранных режимов. Для того чтобы аппарат заработал, пришлось сделать серьезное научное обоснование. Наши теоретические изыскания закончились практически реализованным генератором, который выдает чистый монооксид азота при комнатной температуре. Доказано, что его можно использовать при всех патологиях кровообращения, и это гораздо выгоднее, чем баллоны. Во-первых, это удобнее для самой работы, во-вторых, дает гарантированную чистоту продукта, который воздействует непосредственно на больного, причем этот показатель контролируется в момент продуцирования газа.

Сейчас выпущено несколько промышленных образцов нашего аппарата и один из них находится в клинике при Институте пульмонологии, которым руководит академик А.Г. Чучалин. На нем ведутся весьма успешные предклинические испытания воздействия на больных. Хочется надеяться, что наши генераторы появятся во всех крупных медицинских учреждениях России в самое ближайшее время.

Научная Россия, Наталья Лескова